Избегайте модных вещей с надписями на незнакомых языках и чуждой символикой! Я, например, не знал, что вышитое на моей кенгурухе стилизованное солнце с расходящимися лучами ассоциируется у современных японцев с поражением в 1945-м. Конфуз: надеть такое на тест-драйв Лексуса — всё равно что заявиться на BMW в майке «Помните, гады, Сталинград!». Был такой случай с одним русским журналистом...
А на мне ещё какие-то иероглифы — и японцы уже водят пальцами по ткани. Шушукаются. Фу-куи-кен. Оказывается, Фукуи — это малоизвестная префектура на берегу Японского моря. Столица на 200 тысяч жителей, древние, чудом уцелевшие после американских бомбёжек замки да атомная электростанция, питающая Осаку и Киото. А ещё — родина Акиры Касаматсу, заместителя главного конструктора нового кроссовера Lexus RX 350.
Какое приятное совпадение! Касаматсу-сан широко улыбается, а я уже машу перед его носом диктофоном. Какими, дескать, конструктивными особенностями обусловлен столь спорный дизайн новой машины? Зам главного, не моргнув, отвечает: нет таких! Платформа изменилась не сильно, в требования по экологии и расходу топлива уложились за счёт модернизированного двигателя и отказа от постоянного полного привода. Никаких функциональных головоломок дизайнерам не задавали.От них требовалось одно: сделать солидно и затейливо. А чтобы понять, почему вышло как вышло, нужно вспомнить, что же на самом деле означает лексусовский принцип L-finesse. Потому что, знаю по себе, на ассоциативном уровне с этим «эль-финессом» страшная путаница. Вспомните седан GS! После него кажется, что L означает lightness. А флагман LS как бы предлагает иную трактовку: L — это luxury? Огромный LX — и это уже large. Но если large новому кроссоверу RX 350 вполне подходит, то где же тут lightness? Да и от luxury машина не ломится — особенно в базовой комплектации.
Всё не то: L означает leading edge. И это остриё, на котором стараются держаться японцы, может торчать откуда угодно. В данном случае быть на грани — это сделать сложно без всякой технической необходимости. Новый RX, если хотите, — своего рода технологические понты. Касаматсу-сан толкует мне, как именно Toyota гнёт пальцы в стиле L-finesse, пока мы курим на солнышке возле какого-то сельского гаража с припаркованными полуторными траками.
— Видите, Миха-сан, — забавно проглатывает японец окончание моего имени, — это ниспадающее ребро на задней стойке? Это не прямая линия, как может показаться на первый взгляд, а выпуклая. А верхняя кромка заднего окошка напротив — слегка вогнутая. Если не знать — ни за что не обратишь внимание, но посмотришь и почувствуешь какую-то неясность.— Чувствую неясность, Акира-сан! Неясно — зачем эта игра линий. Неужели они не несут какой-то функциональной нагрузки? Организуют потоки воздуха или играют на жёсткость стойки.
— Нет, просто для красоты. И кто, кроме Тойоты, может позволить себе такое? В таких деталях, незаметно воздействующих на подсознание, и прячется L-finesse. Теперь посмотрите вдоль борта — разве бросается в глаза сложный рельеф? А в салоне: внутренняя поверхность козырька над дисплеем неуловимо становится внешней. А как вам это пересечение двух линий, образующих центральную консоль, а закрученные винтом стрелки приборов?
А по-моему, главный плюс нового интерьера — единый стиль. Прежде он был эклектичен, а теперь всё до последней кнопочки соответствует некоей общей идее. Пластика передней панели мягка и причудлива: в два ясных глаза оптитронных шкал на меня смотрит нечто, спрятавшее за щеку широкий леденец климат-контроля. На подбородке — извилистый паз селектора коробки передач. Центральный тоннель перекинулся высоким мостиком над лотком для мелочей: водительская и пассажирская зоны разделены — обод руля либо полностью кожаный (на фото), либо, как водится, со скользкими деревянными вставками...
Высокая посадка удобна, хотя кресла плоские. В руках — обычный лексусовский руль с чересчур широкими спицами, чтобы крепко хвататься «без пятнадцати три». Обзорность вперёд приемлемая, назад — нулевая. Камера заднего вида не даёт траекторных подсказок, аудиосистема Mark Levinson не отыгрывает нижнюю середину. Всё гармонично — и одинаково на четвёрочку. Всё говорит: это самый массовый Lexus. Тактильные ощущения от пластика — на грани ширпотреба. Зато Lexus не только пишет по-русски — его научили распознавать голосовые команды на языке Достоевского! Жаль, предсерийные машины — строго англоговорящие.Выбираю в меню навигационной системы пункт назначения: переместить Касаматсу-сана с завтрака до кофе-стопа. Зам главного попросился ко мне пассажиром — честь и редкая удача! Поговорим по дороге про настройки шасси с новой задней многорычажкой. Почему в подвеске нет активных амортизаторов, почему отказались от пневмоопор на европейских модификациях... Но зачем же он прихватил переводчицу? Смотрю в зеркало, как пожилая японка отодвигает свою «половинку» заднего дивана и вытягивается, откинув спинку, — бедная женщина! Навигационная «мышка» в моей руке дрогнула в подтверждение последней команды. Селектор в drive — что есть у Лексуса, кроме понтов?
Несмотря на лишний центнер массы, машина полноценна на извилистых дорожках калифорнийской Напы. Кому придёт в голову, что тут электроусилитель? Реактивное действие на руле нарастает линейно с увеличением угла поворота, передние колёса разговаривают через холодное «дерево» баранки. Крены есть, но в них не вязнет первый, скорый отклик на управляющий импульс — не зря кузов стал жёстче в полтора раза и выросла угловая жёсткость подвесок.
Lexus слегка упирается на входе в поворот, преодолевая момент инерции, а потом, крепко упершись внешним Бриджстоуном, нейтрально прописывает дугу. Хороша новая задняя подвеска! И никаких подруливаний, в поворотах постоянной крутизны RX требует одного-единственного движения рулём. Перебрал со скоростью... Невозможно: система стабилизации начинает работать загодя. Это фишка всех Лексусов: в предельных режимах трудно сказать, то ли ещё Сыроежкин рулит, то ли уже Электроник.Идеально контролировать траекторию тягой мешают вялый привод дросселя и перестраховщик трекшн-контроль. А ещё новый шестиступенчатый «автомат» категорически отказывается понижать передачи вниз по одной. Хотя 277-сильная «шестёрка» 3.5 с модернизированным впуском и фазовращателями на обоих валах так и просит: сбросьте всего одну! И как просит! Благородным баритоном, со стильной хрипотцой. Громким, как восемь секунд до сотни. На грани дискомфорта.
Несмотря на весь свой понтовозный имидж, RX провоцирует на активную езду, на резкие ускорения, на неподобающее поведение. (В зеркале — позеленевшая притихшая переводчица.) Раньше «эр-иксу» это было несвойственно. Причём эта развязность не стоит водителю ни капельки пота, будь то шоссе или узенькие закорючки. Управлять Лексусом так же легко, как бродить по директориям подключенного айпода при помощи новомодного лексусовского контроллера-«мышки». Только в отличие от меню плейлистов управляемость не глючит.
Плавность хода у «эр-икса», как и раньше, зависит от скорости. И когда переводчицу Касаматсу-сана всё же укачало, Lexus стало потряхивать. Знакомо. Трясёт, но хоть не бухает. Помнится, именно за неподобающие статусу звуки я ругал пневмоподвеску предыдущего поколения. Похоже, к нашей критике прислушались — и просто отказались от пневматики в Европе. Я ещё немного проехал на машине с недоступной в России мягкой американской подвеской: она хоть и допускает раскачку, но комфортнее.А что полный привод? Касаматсу-сан уверяет, что от муфты в приводе задних колёс не стоит ждать откровений. Она активируется при малейшем проскальзывании передка, но не умеет превентивно играть моментом на торможении или в повороте. На асфальте момент её подключения почти неощутим. Снегу бы... Отключённая на старте система VDIM (не совсем честное название «ошейника»: правильный VDIM сам подруливает, а RX не умеет) самопроизвольно активируется, едва кроссовер набирает ход — хвостом не метёт. Да и не располагают к раллийным экзерсисам расчерченные по линейке грунтовки калифорнийских виноградников.
Кстати, местные виноделы жалуются, что заезжие французы упрекают их в излишне математическом подходе к работе. Мол, американцы ничего не понимают в вине: только и мечтают, что высчитать формулу идеального вкуса. А янки водят по погребам пафосные экскурсии, рассказывая о тридцати-, пятидесяти- и даже столетней истории бизнеса. Я тоже над ними иронизирую, но пью калифорнийское шардоне — и мне нравится. В престижных ресторанах Сан-Франциско из тридцати наименований самых дорогих вин — всего пара французских. Остальное — местное.
Чем не параллель с Лексусом? Сколько премиум-конкурентов Лексуса попали в пятёрку самых надёжных в Америке? Ни одного. В Европе Lexus с его арифметической сущностью тоже не воспринимают всерьёз. Но за океаном это полноценный премиум-бренд — и самый продаваемый. Выходит, с точки зрения рынка и Lexus, и виноделы из долины Напа правы?Вам не нравится внешность нового «эр-икса»? Но давайте признаемся: первый в мире премиум-кроссовер никогда не был красавцем. За два поколения его образ выкристаллизовался в нечто более или менее гармоничное, хотя лично мне это направление никогда не казалось перспективным.
Главное, спорный дизайн нового кроссовера RX 350 — это знаковый момент. Хорош он или плох — перед нами не тот Lexus, что изо всех сил стремился подражать. Это Lexus с элементом неожиданности. Пусть этот элемент местами надуманный, притянутый за уши. Тут выпукло, там вогнуто — какое-то технологическое мракобесие! Но в нём — искра, которой так не хватает этому синтетическому бренду. Страшный автомобиль вдохнул для меня жизнь в термин L-finesse: его надо понимать не как лидерство в конкурентной борьбе, а как определение той грани, за которой начинается самобытность марки. Где начинается её духовность.
|
